Андрей Ливадный - Шаг к звездам [= Вспышка]
В системах двух механизмов в данный момент стремительно работали программы «Дарвин», неумолимо приближая тот критический миг, которого опасался капитан Ричардсон.
Здоровая конкуренция отдельных нейросетей внезапно выплеснулась за установленные рамки, вылившись в конфликт двух нейросистем.
Они коснулись злополучной пластиковой бутылки фактически одновременно, и «ТРЕМ» внезапно отпрянул назад, когда по его манипулятору полоснул бешено вращающийся диск, предназначенный для резки канализационных труб.
Мгновенно вскарабкавшись по отвесной стене, он почти сразу исчез из виду, лишь тягучие капли маслянистой жидкости из перерубленного гидроусилителя некоторое время срывались на мостовую, смешиваясь с брызгами дождя.
«КРОТ» спокойно отправил пустую упаковку в пасть утилизатора и, развернувшись, проделал ту же операцию с оставшимся на месте схватки обрубком металлической конечности.
* * *Две нейросистемы по-разному вышли из внезапно возникшей ситуации. Все объяснялось достаточно просто: «ГРЕМ» являлся ремонтным механизмом, и в его понятии робот, предназначенный для очистки канализации, был так же неприкосновенен, как иные конструкции города.
Он мог раздавить противника одним ударом манипулятора, однако более сильный и смышленый «ГРЕМ» потерпел поражение, потеряв не только вожделенный кусок пластика, но и часть своего манипулятора.
В эту минуту он карабкался наверх, а в блоках псевдоинтеллекта шло стремительное переосмысление событий.
Длинная цепочка причинно-следственных связей привела его к единственному выводу: в случившемся инциденте повинен человек.
* * *Дуллиган, которого неожиданное столкновение с механизмом совершенно вывело из себя, сидел в глубоком комфортабельном кресле, нарочно увеличив громкость сферовиюра, чтобы не слышать, как Хильда проклинает все и вся, советуя ему не высовываться и не дразнить судьбу…
«Что она вечно причитает?» — раздраженно думал Макс, который хоть и не слышал слов жены, но отлично мог вообразить, что за звуки доносятся со стороны просторной автоматической кухни. У него давно чесались кулаки поколотить ее, разве может нормальный человек вечно брюзжать, когда им откровенно повезло с его последним переводом по службе? «Быстро же она забыла скромный домишко в провинциальном городке Канзаса», — неприязненно думал Макс о своей жене. Чего она так боится этих механических истуканов? Шестой месяц они живут, словно Крезы, — никаких тебе денег, магазинов, забот, кругом одна автоматика, жратва бесплатная, а вся служба сводится к редким патрулированиям пустынных улиц…
Радоваться надо, а она ведет себя, как истеричка. Зачем, спрашивается, гремит там кастрюлями, когда в нише застыл без дела бытовой андроид — пусть бы он и готовил…
Опустошив очередную бутылку пива, Макс встал и пошел к окну. Назло Хильде, чтобы не воображала себя домашним цербером.
Нарочито высоко приподняв скользящую по направляющим створку окна, он остолбенел, второй раз за сегодняшний вечер.
На отвесной стене небоскреба, вцепившись в раму, висел тот же самый «ГРЕМ».
Дуллиган по-настоящему опешил, и секундное замешательство позволило механизму совершить то действие, ради которого он, собственно, и вернулся к освещенному проему.
Со скрежетом взобравшись на широкий подоконник, он внезапно схватил Макса передними манипуляторами и, не отпуская онемевшего от внезапности человека, поволок его через гостиную на кухню, где располагался приемник утилизатора отходов.
Хильда, выронив нож, дико заорала, а «ГРЕМ», воспользовавшись свободным манипулятором, открыл предохранительный кожух и, не причиняя вреда человеку, взял из его ослабевших пальцев пустую бутылку.
— Отходы следует отправлять сюда, сэр, — раздался ровный синтезированный голос машины. — Выполняйте правила, и тогда все будет хорошо.
Крик Хильды оборвался на полуноте.
Сковывавшие тело Макса манипуляторы разжались, и «ГРЕМ», развернувшись, направился назад к окну. Он выполнил сформулированную для самого себя задачу, указав человеку на неадекватность его действий, но нейросистема робота, которой управлял подверженный строгой логике блок «Дарвина», не могла предвидеть последствий подобного нравоучения.
— А ну, обернись, тварь!
«ГРЕМ», который уже находился в гостиной, послушно остановился, в точности исполнив приказ человека.
Развернувшись, он зафиксировал перекошенное человеческое лицо и холодный, пустой зрачок автоматического пистолета, который чуть подрагивал, нацелившись в видеосенсоры машины.
Слов не последовало — в следующую секунду раздался выстрел, за ним другой, третий, пока не опустела вся обойма.
— Дерьмовая железка!.. — задыхаясь от ярости, выдавил Дуллиган, когда из пробитого корпуса «ГРЕМа» начал сочиться сизый, неприятно пахнущий дымок.
— Макс, что ты наделал!.. — Хильда стояла, в оцепенении глядя на распластавшегося в гостиной робота. — Он же стоит бешеных денег!.. Нас посадят в тюрьму…
— Заткнись! — прошипел Макс, вгоняя в пистолетную рукоять новую обойму. — Никто ничего не узнает, — оглядевшись по сторонам, произнес он. — Собирай веши, мы съезжаем отсюда.
— Но, Макс…
— Я же сказал: ЗАТКНИСЬ! В городе полно пустых квартир, а нас никто не обязывал жить именно тут. — Он выразительно постучал костяшками пальцев по мобильному коммуникатору, который постоянно носил на предплечье, в специальном чехле. — Меня вызывают на службу через него, забыла?
Хильда медленно кивнула, соглашаясь с доводами мужа. Она была испугана до смерти и, зная характер Макса, не решилась протестовать. Боком протиснувшись мимо загораживающего дверной проем неподвижного «ГРЕМа», она принялась лихорадочно собирать вещи.
Спустя десять минут дверь квартиры с тихим шелестом закрылась за беглецами.
* * *Человекоподобный механизм, до этого неподвижно стоявший в нише, внезапно ожил, сделав шаг по направлению к поверженному «ГРЕМу».
Неподвижность андроида не означала, что он не воспринимал происходящих событий.
Подойдя к ремонтному механизму, он внимательно осмотрел пулевые отверстия, затем снял защитный кожух, обнажив главный сервомоторный узел и расположенную над ним сферу из ударопрочного пластика.
«Критические повреждения», — мгновенно определил он, заметив, что одна из пуль пробила дымчатую оболочку, расколов системный блок, расположенный внутри шара.
Дальнейшие действия андроида могли показаться зловещими, но на самом деле они были просты и целесообразны. Он не понимал, что такое «секретность», но видел, как неисправные машины отправляли в ближайший конвертер, где от бесценных деталей оставался лишь белесый порошок. Это была нерациональная трата уникальных компонентов.
Руки человекоподобной машины отсоединили кабели интерфейсов и высвободили треснувший шар из захватов самостабилизирующейся подвески. Глубокая трещина тут же поползла дальше, в результате чего перед андроидом оказались два неравных фрагмента разбитой сферы с обнажившимися нейромодулями.
Спустя минуту пятьдесят микрочипов вкупе с постоянным запоминающим устройством «ГРЕМа» были аккуратно установлены в резервные разъемы системного блока человекоподобной машины.
Все происходящее строго соответствовало постулатам, которые формировала программа «Дарвин». В системе человекоподобных машин была установлена ее полная версия, не регламентировавшая количество нейромодулей, допустимых для одновременного использования.
Перезагрузка
Андроид на минуту застыл, а когда его механические конечности вздрогнули, отвечая на тестовый сигнал, в комнате стояла уже абсолютная иная машина.
Вместе с нейромодулями «ГРЕМа» к андроиду перешли все технические знания, память и накопленный опыт ремонтного механизма.
Успешное усовершенствование несло новые возможности, а значит, оно являлось полезным действием.
Теперь система человекоподобной машины содержала полтора миллиона искусственных нейронов. Андроид помнил все события, произошедшие с «ГРЕМом», внимал его логике и владел обширными техническими сведениями, относящимися к различным инфраструктурам мегаполиса.
Как справедливо заметил Ричардсон в своей беседе с полковником Керби, нейросистемы сконструированных в «Орлином Гнезде» машин не несли рутинной нагрузки — они прямо отождествлялись с высшими разделами человеческого мозга, отвечали за распознавание, обработку информации и принятие решений, результат которых передавался к исполнительным узлам в качестве команд действия.
Существовало лишь одно радикальное отличие между мышлением человека и теми процессами, что протекали в данный момент в ста пятидесяти нейромодулях обновленной машины.
